Арнольд

К этой встрече Арнольд готовился тщательно: она для него многое значила и Арнольд должен был появиться на ней в самом лучшем виде. Собственно, последние несколько лет он и так почти всегда и везде был в лучшем виде: на телевидении, где он вел популярное ток-шоу, за этим следили профессиональные стилисты, а в своей частной жизни Арнольд вполне успешно применял то, чему его эти стилисты научили.

Он вышел из ванной комнаты, продолжая причесываться после укладки, и отправился одеваться. В гардеробной, под которую Арнольд отвел целую комнату, все было сделано на самом современном уровне. Открытые шкафчики, полки, подвесы, специальные механизмы, позволяющие менять местами нижние подвесы с верхними. Арнольд любил не торопясь выбирать одежду: он мог проторчать в гардеробной и десять, и двадцать минут, перебирая вещи, обувь и часы.

В его доме все вплоть до мелочей было очень современным и максимально заточенным под привычки и пожелания Арнольда. Это обошлось в большие деньги, но Арнольд считал, что оно того стоит.

Нынешнюю квартиру он приобрел совсем недавно, два года назад, когда уже мог себе такое позволить. Собственно, это была даже не одна квартира, а два соседних трехкомнатных апартамента, расположенных в новом элитном комплексе на "Аэропорте": Арнольд их купил, объединил и распланировал под себя.

С одной стороны, такое огромное помещение для одного человека было явно великовато, тем более что Арнольд совершенно не собирался снова жениться и не планировал, что кто-то с ним здесь будет постоянно проживать. С другой - он посчитал, что если уж тратить такие деньги, то нужно все сделать так, чтобы потом ни о чем не жалеть.

Поэтому в его роскошном обиталище были гостиная-столовая, кухня, гостевая спальня, его спальня, кабинет, гардеробная, домашний кинотеатр и даже небольшой спортзал: Арнольд за своей формой тщательно следил, но при этом ненавидел тренироваться в компании чужих людей.

Одежду для предстоящего мероприятия он подбирал так же тщательно, как и для своей телепередачи. А выбор у него был большой: два раза в год Арнольд ездил в Милан и там два-три дня только и занимался тем, что ходил по магазинам, приобретая себе одежду и аксессуары.

Подумать только, усмехнулся он про себя, как все-таки люди меняются. Каких-то восемь лет назад он не признавал другой одежды, кроме джинсов, маек и толстовок с капюшоном, и Светке стоило огромных трудов загнать его в какой-нибудь приличный магазин, чтобы купить пиджак и брюки. А теперь он по собственной воле проводит несколько дней в магазинах и ему это еще и доставляет удовольствие.

Арнольд некоторое время задумчиво походил вдоль полок, выбирая сочетания, после чего взял светло-голубую рубашку, темно-зеленый спортивный пиджак и бежевые брюки. С часами долго раздумывать не стал: спортивные "Аудемар Пиге" к этому комплекту подходили на все сто, да и у Арнольда этот хронометр был самый любимый.

Одевшись, он немного постоял у зеркала, оценивая своей внешний вид, потом взял с полки щетку для волос и поправил прическу. Теперь предстояло выбрать одеколон. Арнольд задумчиво поводил руками над несколькими флаконами, стоящими на полке рядом с зеркалом, после чего взял увесистый сосуд с темной жидкостью и побрызгал на себя из пульверизатора. Это был очень мужской запах с нотками ароматного табака "Медоносная Вирджиния" и коньяка. Вообще, считалось, что на свидании с женщиной лучше использовать ароматы несколько другого стиля, но Арнольд шел не на свидание, а на встречу, и он считал, что этот одеколон - для него, а не для нее.

Он посмотрел на часы - уже пора было выезжать, опоздать он себе не мог позволить просто из чувства стиля и самоуважения.

Арнольд зашел в кабинет, взял кожаную наплечную сумку с ноутбуком, ключами и бумажником, поднял со стола айфон и набрал номер Данилыча, своего водителя.

Вообще, Арнольд обожал сам водить машину и ненавидел ездить не за рулем. Однако езда по Москве давно превратилась в бесконечное стояние в пробках, так что водить самому уже не имело никакого смысла. А тут еще один старый друг подал ему отличную мысль приобрести машину-офис, в которой вполне комфортно можно работать в пробках. Арнольд подобрал себе соответствующий минивэн в продвинутой модификации, и после этого любые многочасовые перемещения по Москве его рабочему режиму угрожать перестали совершенно. Да и с Данилычем, которого Арнольд взял по рекомендации, ему повезло: тот водил машину очень спокойно, отличался неразговорчивостью и был всегда совершенно невозмутим и терпелив, так что Арнольд, можно сказать, с первой попытки нарвался на практически идеальный вариант.

Он запер дверь, спустился вниз, вышел из подъезда и сел в машину, поданную к подъезду.

- Скорее всего, приедем заметно раньше, Арнольд Сергеевич, - предупредил Данилыч, - там пробки пока нет. Ведь мы же в "Капиш" едем, да?

- Да, в "Капиш" на "Водном", - ответил Арнольд, садясь в кресло за столиком и доставая из сумки серебристый ноутбук с яблочком на крышке. - Мне опаздывать никак нельзя, так что лучше там в машине поработаю, если сильно раньше приедем.

Данилыч на это ничего не ответил, включил поворотник и тронулся с места. Арнольд действительно собрался поработать: на следующей неделе предстояло записать сразу три передачи, которые всегда делались впрок, и ему надо было внимательно прочитать все то, что для него подготовили редакторы.

Передачи эти отнимали у Арнольда много сил и эмоционально переносились довольно тяжело: на следующий день после записи Арнольд вообще не мог работать, так что сначала нагружался в спортзале, затем ехал на массаж и в сауну. Но работа в качестве ведущего сильно поднимала тиражи его книг - издатель говорил, что эдак на полмиллиона для каждого издания, - а кроме того, Арнольду действительно нравилось вести эти ток-шоу, выслушивать людей и вникать в их проблемы. Я, шутил Арнольд, прям Опра Уинфри какая-то, только фигура у меня заметно лучше.

Да и денег за это платили более чем солидно, передачи были высокорейтинговые. Арнольду эти деньги были очень нужны, несмотря на отличные заработки с миллионных тиражей. Вот десять лет назад он считал, что если зарабатывать пять тысяч долларов в месяц, то больше ничего в этой жизни уже не нужно. А заработав свой первый миллион, Арнольд быстро понял, что этих миллионов ему еще нужно как минимум штук десять-двадцать. Это при зарплате в пятьсот долларов кажется, что пять тысяч в месяц - обалдеть как много. При этом при зарплате в пять тысяч кажется безумно круто получать пятьдесят в месяц, а уж целый миллион, думаешь ты, - это огромные деньги. Но отношение к деньгам все время меняется, стоит только эти деньги начать зарабатывать...

Он открыл почту и начал читать заранее отмеченные письма от редакторов, но голова у него была занята совершенно другим. Протупив минут десять, продолжая совершенно бездумно перечитывать начало письма одного из редакторов, Арнольд наконец плюнул на это дело и захлопнул крышку ноутбука.

Понятно, почему его мысли были заняты совершенно другими вещами: Арнольд ехал на встречу со Светланой, своей бывшей женой, с которой он не виделся лет семь. Восемь лет назад Света бросила его, уйдя к телевизионному продюсеру Антону Шабаданову. Бросила в нехороший момент: Арнольда тогда окончательно достали все те компьютерные игры, которые он проектировал, он сделал свой сайт в Интернете и начал туда писать всякие статьи и рассказы. Денег это поначалу приносило очень немного - по крайней мере по сравнению с тем, что Арнольд зарабатывал до того, - Светлана совершенно не верила в то, что у него с этим вообще что-нибудь получится, а кроме того, он тогда еще и отказался ехать в Америку на два года работать по контракту, чем привел Светлану просто в бешенство: она страшно хотела поехать в Штаты.

Да и бросила она его как-то совсем не по-людски: просто в один прекрасный день не явилась вечером домой. Он ночью чуть с ума не сошел от беспокойства, обзванивал милицию и морги, звонил всем общим знакомым и выкурил, наверное, три пачки сигарет, а она как ни в чем не бывало появилась утром и заявила, что ее все достало и что она ночевала у Шабаданова. При этом Арнольд и понятия не имел, кто такой этот Шабаданов и откуда она его знает. Впрочем, оказалось, что он о многом тогда понятия не имел.

Далее Света без обиняков заявила, что Арнольду хорошо бы свалить из их квартиры, потому что Шабаданов разводится с женой и ему негде будет жить. Найди себе что-нибудь, сказала тогда еще супруга, а я тебе потом выплачу твою долю.

Арнольд этот год до сих пор как вспомнит, так вздрогнет. Однако, с другой стороны, это его тогда отлично простимулировало. Он снял квартиру у друга на другом конце Москвы и начал пахать так, как не пахал никогда в жизни. К счастью, это дало свои плоды, причем довольно быстро.

После этой истории он со Светой встречался только один раз мельком: нужно было подписать какую-то доверенность на все, что можно и что нельзя, чтобы она могла там порешать какие-то дела с продажей квартиры, и больше ее он не видел.

С годами сильно неприятные ощущения от этой истории если и не исчезли, то значительно притупились, да и о Свете он, если честно, вспоминал уже довольно редко. Работы было полно, все раскручивалось, как маховик, он стал зарабатывать такие деньги, которые и предположить не мог даже в самых светлых мечтах, - в общем, как-то ему было не до нее. И он понятия не имел, где она и чем занимается. Разве что от общих друзей слышал, что она несколько лет назад с Шабадановым уехала на Кипр и в России вроде уже совсем не появляется.

А тут несколько дней назад Света неожиданно прислала ему e-mail, в котором как ни в чем не бывало написала, что ненадолго будет в Москве, так что, мол, буду рада с тобой повидаться и все такое. Как будто одноклассниками до этого были, а не прожили в супружестве десять лет, удивился Арнольд, прочитав письмо. Но встретиться, разумеется, согласился: никаких нежных чувств у него к ней не осталось, но жуть как хотелось, чтобы она посмотрела на него нынешнего - известного писателя, известного телеведущего, стройного, подтянутого, спортивного, словом, короля этой жизни.

Он и действительно стал другим человеком: каких-то десять лет назад он был совершенно типовым компьютерным нердом с растущим пузом, неряшливой прической, вечной сигаретой в уголке рта, вечными джинсами и вечными майками с дурацкими надписями. А теперь - совершенно другое дело. Ну вот и посмотрим, злорадно подумал Арнольд, как она на меня такого отреагирует. Легкое и необременительное чувство мести, думал он, более ничего. Даже и не мести, а так - пусть просто поймет, чего она лишилась.

Данилыч оказался прав: они приехали на полчаса раньше. Но Арнольд в машине сидеть не стал и сразу отправился в "Капиш".

Итальянский ресторан "Капиш" открылся с год назад, но довольно быстро стал очень модным заведением среди всякой богемы и так называемых "креаклов" северо-запада Москвы. Там были хорошая кухня и продвинутая винная карта, официанты были прекрасно вышколены и обслуживали быстро и качественно, но при этом не докучали.

Арнольд и так-то туда с удовольствием заезжал поужинать, а через некоторое время выяснилось, что владелец заведения, некий Николай Петрович, читает его книги, так что Арнольд в конце концов получил тут статус личного гостя хозяина. Его одно время даже пытались кормить-поить бесплатно, но вот это Арнольд жестко пресек: он не любил у кого-то одалживаться, пусть даже это делалось от души. Но зато он знал, что ему всегда придержат его любимое место за столиком с креслами в уголке, и он был уверен, что всегда все будет безукоризненно. Поэтому важные встречи старался назначать только в "Капише" - если, конечно, от него зависело, где эти встречи будут проходить.

Арнольда, как обычно, встретили очень радушно, и к столику его повела сама хостесса, хотя обычно этим занимались ее помощницы.

Тут же подскочил официант, принес меню в кожаной обложке и отдельную карту вин. Арнольд меню полистал для проформы - он его знал практически наизусть, - а к карте вин даже не притронулся: в "Капише" работал очень продвинутый сомелье и Арнольд любил с ним посоветоваться на тему того, какое именно вино попробовать сегодня под заказанное блюдо.

- Что-нибудь на аперитив? - спросил официант.

Он был новенький и не знал, что Арнольд никогда не заказывал алкоголь до появления собеседника: он считал это крайне дурным тоном и недолюбливал людей, которые, придя раньше него на ужин, встречали появившегося Арнольда почти пустой кружкой с пивом, бокалом с коктейлем или стаканом с остатками виски.

- Воды без газа со льдом и лимоном, - скомандовал он официанту.

Тот, почтительно кивнув головой, отправился в сторону кухни. Арнольд огляделся. Народу было немного, как обычно в будний день вечером. Впрочем, еще не было и восьми, а вся эта богемная братия любила заявляться поужинать и в двенадцать ночи, и в час - это было в порядке вещей. Однако Арнольд, несмотря на нынешнюю принадлежность к этой богеме, таких привычек не усвоил и ужинать предпочитал в семь-восемь вечера.

Официант принес воду, налил ее в бокал, в котором лежали два кубика льда, поставил рядом вазочку со льдом и блюдце с дольками лимона. Арнольд бросил дольку лимона в бокал, несколько раз проткнул лимон трубочкой, чтобы вытекло побольше сока, и с наслаждением сделал большой глоток.

Он еще дома как следует продумал, как себя будет вести. Все должно быть доброжелательно и слегка небрежно. Никакого превосходства или самодовольства, ничего не выпячивать и не хвастаться. Просто встреча со старой знакомой, самому говорить поменьше, расспрашивать побольше. Ну как там, ну как здесь, ну как у них. Да у меня, в общем, все нормально, работаю. Этих видел, этих не видел. А ты тех видела, а этих? Спасибо, что проявилась. Ну, мне пора, бывай.

Все остальное, решил Арнольд, должны сделать внешний вид и та информация о нем, которую она наверняка собрала. Да и о нем сейчас сложно было ничего не знать: телевидение, постоянно в гостях на радио, статьи в модных журналах и так далее. Из каждого утюга твоя физиономия, говорили родители, с трудом скрывая одобрительную улыбку.

Он снова поднес бокал ко рту, сделал глоток и вдруг краем глаза заметил, что к его столику помощница хостессы ведет какую-то даму, ну то есть явно Светку, а то кого же еще.

Арнольд не торопился вскакивать из кресла. Он сделал вид, что никого не заметил, и продолжал попивать из бокала. Когда Светка оказалась совсем рядом, он поднял на нее глаза, вежливо улыбнулся, не торопясь, встал, отодвинув кресло, подошел к ней и холодно поцеловал в щеку.

- Свет, привет, - сказал он старательно контролируемым нейтральным голосом, - рад видеть.

- Алик, привет, - так же нейтрально ответила Света и села в предварительно отодвинутое им кресло, которое он затем помог придвинуть.

Арнольд ненавидел имя Алик, хотя его все так называли в детстве и юности, а родственники и старые друзья называли этим именем и поныне. Но с родственниками и старыми друзьями Арнольд ничего поделать не мог, да его это особо и не волновало, а вот все новые знакомые и друзья должны были называть его только Арнольдом.

- Арнольд? Приятно познакомиться, - говорили новые знакомые, - можно вас называть Аликом?

- Меня можно называть Арнольдом, - отвечал Арнольд любезно, если знакомый не был крупным начальником или чиновником.

Если же он был крупным начальником или чиновником, то Арнольд говорил:

- Вы знаете, если честно, я очень не люблю имя Алик - меня так теща называла. Так что, если не сложно, лучше просто Арнольд.

- А, теща, смешно, - отвечал начальник или чиновник, и вопрос был снят.

Арнольд внимательно посмотрел на Светлану. Выглядела бывшая супруга хорошо, да и было видно, что к встрече она тщательно готовилась: макияж, прическа, серое коктейльное платье, хорошо облегающее фигуру. Она слегка пополнела, что делало ее даже привлекательнее, однако семь лет, в течение которых они не виделись, не прошли для нее даром: рядом с уголками глаз начала проявляться сеточка морщинок, которой раньше у нее не было, и Арнольд уже мог себе представить, как она будет выглядеть старушкой.

- Ну что, - спросил он вежливо, стараясь удерживать на лице легкую полуулыбку, - как дела?

Эту полуулыбку он увидел у какого-то американского телеведущего и старательно ее копировал во время своих ток-шоу. На самом деле со стороны эта полуулыбка выглядела слегка искусственно, но Арнольд об этом не догадывался, хотя часто пересматривал свои передачи в записи, да и, впрочем, большинство людей на это не обращали ни малейшего внимания. Многие из них вообще считали, что так и надо: мол, все телеведущие должны быть с приклеенной улыбкой на лице, так полагается в этом мире лицемерия и развлечений.

- Да нормально, - сказала Света, пожав плечами. - А у тебя?

- Все путем, - ответил Арнольд, - работаю.

К Свете подошел официант и подал меню. Арнольд раскрыл свое меню и сделал вид, что его изучает, - он хотел дать ей время выбрать, что она будет есть. А тут как раз кстати к их столику подошел Леопольд Александрович, сомелье. Был он высок, седовлас и страшно импозантен. Леопольд Александрович до "Капиша" работал в каких-то очень крутых ресторанах, и Николай Петрович страшно гордился тем, что сумел сманить сомелье в свое заведение.

- Добрый вечер, Арнольд Сергеевич, - сказал Леопольд Александрович, - что желаете попробовать сегодня?

- Свет, ты на горячее что будешь? - спросил Арнольд, чтобы не быть невежливым: мало ли, может, она возьмет рыбу, тогда красное ей не подойдет.

- Я, наверное, попробую бараньи ребрышки, - сказала Света, рассеянно глядя в меню.

- Отлично, - обрадовался Арнольд, - я буду стейк "Корлеоне", так что можно какого-нибудь хорошего красного.

- Пойдем дальше по "Кьянти" или хотите чего-нибудь неожиданного? - поинтересовался Леопольд Александрович.

Арнольд, несмотря на хорошие заработки, тратить большие деньги на вино не любил, поэтому обычно брал что-то из вполне средней ценовой категории.

- А давайте, друг мой, - предложил Арнольд, - сегодня возьмем что-нибудь покруче. Мы с дамой сто лет не виделись, я думаю, такая встреча заслуживает чего-нибудь эффектного.

- Из Италии?

- Да, итальянского, - сказал Арнольд. - Может, "Брутелло ди Мариконе"?

- Хороший выбор, - одобрительно кивнул Леопольд Александрович. - Вот, например, две тысячи двенадцатый год, хозяйство "Бальфетти".

- Только две тысячи двенадцатый? - спросил Арнольд. - Он не очень хороший. Может, есть две тысячи восьмой? Или даже две тысячи шестой - он вообще был идеальный.

- Две тысячи шестого несколько бутылок оставались, - ответил Леопольд Александрович, - но... - Он немного помялся. - Оно на триста евро дороже две тысячи двенадцатого. В закупке такое, ничего не могу поделать, увы.

В обычной ситуации Арнольд ни за что не стал бы тратить такие деньги на вино в ресторане, но ситуация была необычной, и ему требовалось быть небрежным и слегка разгульным.

- Что ж тут поделаешь, - сказал он, - на триста так на триста. Давайте. Только обязательно перелейте его в такую пузатую штуку...

- Да, в декантер, конечно, - ответил Леопольд Александрович и даже изобразил на лице нечто вроде профессиональной обиды: ну как можно ему, такому опытному сомелье, напоминать о подобных вещах!

Сомелье отправился за вином, а к их столику тут же подскочил официант, который принял заказ: Света взяла зеленый салат и бараньи ребрышки, а Арнольд выбрал салат с морскими гребешками и стейк "Корлеоне" со шпинатом. Официант записал заказ в наладоннике, прочитал его вслух, чтобы не было недоразумений, поблагодарил и ушел.

- Видела тебя в телевизоре, - сказала Света, которая смотрела на Арнольда несколько странным взглядом.

Арнольд попытался понять, что вообще выражает ее взгляд - интерес, одобрение, восхищение или что-то еще, - но так и не смог его идентифицировать.

- И как? - спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил: - Я сам не особый фанат этого дела, но издательство настаивает - это тиражи сильно поднимает.

- Нормально, - сказала Света по-прежнему мало что выражающим голосом. - Ток-шоу как ток-шоу. Все что-то говорят, а зачем - поди пойми.

- Ну почему? - слегка обиделся Арнольд. - Они рассказывают свои жизненные истории, там иногда очень интересно бывает.

Света сделала еле уловимое скептическое движение бровями.

- Книжки твои я тоже почитала, - сообщила она. - По крайней мере, две последние. Ту самую первую я пробовала читать, но не смогла - там слишком много личного.

- У любого писателя в книжках много личного, - веско сказал Арнольд. - О чем же ему еще писать, как не о личном?

- Ну, мне это читать было неприятно, - заявила Света. - Такое ощущение, что это написано как послание персонально мне.

- Да ничего подобного, - возмутился Арнольд, хотя это была чистая правда: никто из читателей этого понять не мог, для них это были абстрактные люди и абстрактные ситуации и только Света знала, что именно там имелось в виду.

- А вот в последних двух уже такая обычная развлекуха, - сказала Света, - я их осилила целиком.

Арнольду неприятно резануло слух словосочетание "обычная развлекуха": он был писателем, как говорили в издательстве, первого эшелона, по последней его книге уже ставился фильм, так что это была все-таки не совсем "обычная развлекуха". Но ничего говорить по этому поводу он не стал.

В этот момент официант принес закуски и расставил их, а сразу после него к столику подошел Леопольд Александрович, торжественно неся поднос с бутылкой, двумя пузатыми бокалами и мудреным стеклянным сосудом.

Он поставил поднос на стол, расставил перед ними бокалы и показал Арнольду этикетку бутылки. Тот кивнул. Леопольд Александрович отточенными движениями ввинтил пробочник, аккуратно открыл бутылку, понюхал кончик пробки, после чего положил ее на специальное блюдце.

Далее сомелье аккуратно перелил вино в стеклянный сосуд. Движения его были четкими, красивыми, и смотрелось это все как небольшое театрализованное представление.

После этого он взял стеклянный сосуд и налил из него немного в бокал Арнольда. Тот взял бокал за ножку, покрутил вино в бокале, понюхал, отпил и сказал:

- Я знал, что две тысячи шестой - он превосходный.

- Полностью согласен, - сказал Леопольд Александрович почтительно. - Можно наливать?

- Конечно, - сказал Арнольд.

Леопольд Александрович аккуратно налил вина в бокал Светлане, долил вино в бокал Арнольда, после чего, слегка поклонившись, ушел.

Арнольд поднял бокал.

- Ну, за встречу?

- За встречу, - ответила Света, чокнулась с ним и пригубила из своего бокала.

- Хорошее вино, - сказала она, причем это явно было сказано из вежливости, а точнее, из уважения к стоимости бутылки.

- Хорошее вино всегда стоит своих денег, - несколько пафосно произнес Арнольд, причем он сам эту фразу считал достаточно дурацкой.

- Как там у тебя на семейном фронте? - вдруг спросила Светлана, поставив бокал.

Арнольд вдруг неожиданно встревожился. А что если она имеет какие-то планы на их воссоединение? Не очень понятно, с чего бы это, но кто ее там знает. Арнольд таких планов не мог иметь по определению, и ему совершенно не хотелось, чтобы подобный вопрос вообще возникал.

- Я больше не собираюсь заводить семью, - ответил он, продолжая держать бокал в руках. - У меня бывают всякие подруги по пятницам-субботам, но постоянные отношения - больше не для меня. У меня очень плотный рабочий график, квартира заточена только под мои потребности - в общем, можно считать, что я убежденный холостяк.

Света это все выслушала с каменным лицом, и было совершенно непонятно, как она к этому относится. Потом она подняла бокал и сделала несколько больших глотков.

- Слушай, - сказала она, поставив бокал. - Я не очень люблю вино, у меня от него голова начинает болеть. Можно я себе коктейль закажу?

- Да можно, конечно, - несколько растерянно сказал Арнольд. - Какие проблемы?

Он подозвал официанта, тот подошел, и Света попросила его принести сухой мартини. Арнольд слегка удивился ее выбору. На его памяти Света всегда пила слабоалкогольные коктейли со всякими ликерами, а сухой мартини на две трети состоял из джина, к которому добавлялся вермут. Крепкий коктейльчик-то, подумал он про себя.

Официант быстро принес заказ в характерном бокале с оливкой и короткой трубочкой, Света взяла бокал и сразу отпила половину.

- А у тебя как? - спросил Арнольд. - Как там этот Шабаданов?

- Пьет, - резко ответила Света. - Шабаданов пьет. Вот мне везет-то как в этой жизни. То ты пил, теперь Шабаданов пьет.

- Да не так уж я и пил, - заспорил Арнольд. - Уж запоев у меня никогда не было.

- Именно так уж ты и пил, мой дорогой, - сказала Света очень зло, - вовсю.

- Но я же работал, - заспорил Арнольд. - Ну да, вечером выпивал.

- Вечером надирался, - сказала Света, - а в выходные вообще не просыхал.

Арнольд замолчал. Ну, в общем, так оно и было, чего уж тут спорить. Надирался, факт. Он несколько лет не знал, на что сменить эту чертову работу, которая достала его по полной программе, поэтому и пил.

- Ты вечером пил, - продолжила Света, - а Шабаданов уже в обед поддает так, что потом дрыхнет до вечера, а вечером снова напивается.

Она допила свой коктейль, повернулась, нашла глазами официанта и показала пустой бокал - мол, повторить.

- Странно, - недоуменно сказал Арнольд. - Вы же вроде на Кипре живете.

- Ну да, на Кипре этом чертовом, - подтвердила Света. - А то можно подумать, что на Кипре нельзя напиваться. Ему же там делать абсолютно нечего. И мне там делать абсолютно нечего. И возвращаться нам некуда, он здесь все продал, и никому он тут уже ни разу не нужен.

Официант поставил перед ней полный бокал и забрал пустой. Света подняла бокал и, игнорируя соломинку, снова сразу отпила половину.

- Фигово, - сказал Арнольд, даже как-то слегка проникаясь сочувствием к бывшей супруге. Он помнил, что самое страшное - это когда или совершенно нечем заняться, или не хочется ничем заниматься. Как хорошо, подумал он, что у меня сейчас все не так. И он слегка улыбнулся этой мысли.

- А ты что, дорогой мой, злорадствуешь? - вдруг спросила Света крайне нехорошим тоном, который вдруг живо напомнил Арнольду скандалы последнего года перед расставанием. - А зря злорадствуешь, дружок.

И она двумя глотками допила второй бокал.

- Ты думаешь, что ты весь из себя такой крутой, весь такой в шоколаде: известный писатель, известный телеведущий, король этого мира, да?

Арнольду очень не понравилось то, куда свернул их разговор, но как снова вырулить все на правильные рельсы, он не знал.

- Почему король мира? - спросил он, стараясь не злиться. - Я не король этого мира. Но да, я известный писатель и телеведущий. Я это все не на помойке нашел, мне это все на блюдечке никто не приносил. Я пахал и пахал.

- Пахал он, - сказала Света, злобно прищурившись, отчего ее лицо стало выглядеть совсем старым. - Барабанил себе по клавишам, пока я квартирой занималась.

- Ну да, барабанил, - преувеличенно спокойно ответил Арнольд. - Вот и набарабанил.

- А что ты набарабанил-то, друг мой ситный? - спросила Света, которая заметно понизила тон и стала говорить очень тихо.

Вот тут Арнольду стало совсем неуютно: он хорошо помнил, что самые гадкие вещи Света говорила вот таким тихим голосом. С другой стороны, подумал он, а чего меня сейчас-то это должно волновать? И зачем мне вообще сейчас это все слушать? Однако он надеялся, что Света все-таки успокоится. Да и с чего ей вообще было с ним встречаться - чтобы поскандалить? А смысл?

Света тем временем опять сделала знак официанту. Арнольд вспомнил, что он второй бокал за разговорами так и не допил. А надо было, вино-то действительно отличное. Он поднял бокал, медленно выпил вино, поставил бокал и сам налил в него снова.

- Так что ты набарабанил-то, кроме личного послания мне, бывшей супруге? - спросила Света, отпив из третьего бокала, и он заметил, что она уже основательно пьяна.

- У меня вышло пять книжек, - спокойно сказал он. - Последние две имели тиражи больше миллиона. И это в наше время, когда пять тысяч - отличный тираж.

- Ну да, миллион леммингов не могут ошибаться, - фыркнула Света, на этот раз потягивая коктейль из трубочки. - Кишечная палочка, гордящаяся областью заражения.

Тут Арнольд разозлился по-настоящему.

- Знаешь что... - начал было он, но Света его перебила.

- Знаю, Алик, прекрасно знаю, - тихо сказала она. - Я же это говно читала. Честно прочитала от корки до корки. Это ужасно примитивно и тупо. Настолько тупо, что даже доходит до всего того быдла, которое тебя читает. Поэтому они и читают, поэтому и миллионные тиражи. И ты этим гордишься?

Арнольд пожал плечами. Он свои книжки гениальными не считал ни разу, но ему самому нравилось то, что у него получилось, да и люди это все действительно читали. Да, он не Лев Толстой, которого он, кстати, ни разу в жизни не читал, но почему он должен быть Львом Толстым? Он тот, кто он есть.

- Ты, может, гордишься тем, что заработал кучу денег? - спросила Света изрядно нетвердым голосом.

Арнольду стало как-то противно. Он не любил пьяных женщин. Во времена их супружества было все наоборот: он сам много пил, а Света обычно позволяла себе один-два коктейля. Впрочем, в последний год она тоже много пила и скандалы в семье были практически непрерывными.

- Так что, дружок, думаешь, что раз зарабатываешь с лимон в год, так теперь тебя все в задницу должны целовать? - спросила Света, прищурив глаза.

Узнаю старую добрую Свету, насмешливо подумал Арнольд. Лексикончик из ее репертуара.

- Я не лимон в год зарабатываю, Светик, - сказал он совершенно спокойно, - а все три. Хочется, знаешь ли, виллу в Тоскане - для творческих командировок.

Он хотел ее еще больше разозлить, но она его практически не слушала, а продолжала выплескивать что-то такое свое, видимо, наболевшее.

- Явился сюда весь такой лощеный, - сказала она. - В итальянских шмотках. А кто тебя одеваться-то научил? Кто тебя из твоих чертовых джинсов вытряхнул?

- Стилисты с телевидения, - ответил Арнольд.

Это было неправдой. Света в своем время действительно пыталась заставить его одеваться стильно, для чего таскала по магазинам, где он сам устраивал бесконечные скандалы, так как тогда очень не любил весь этот шопинг.

- А почему ты считаешь, дружок, - спросил Света, и он увидел, что глаза у нее совершенно пустые и пьяные, - что ты можешь надо мной злорадствовать? Что ты можешь злорадствовать над Шабадановым, который хотя сейчас и пьет, но как человек - на сто голов выше тебя.

- Я ни над кем не злорадствую, - сказал Арнольд, который почувствовал, что у него вдруг жутко разболелась голова. - Серьезно, Свет, давай заканчивать этот разговор: я совершенно не понимаю, зачем тебе это нужно, и не понимаю, зачем это нужно мне.

- Да ты этого никогда не понимал, - сказала Света. - Тебе всегда было насрать на всех, кроме себя самого, любимого. Ты только себя всегда и любил.

- А чего мне себя не любить? - пожал плечами Арнольд. - Я у себя - один. Тем более сейчас.

- Ты всегда у себя был один, - безапелляционно заявила Света. - Ты думаешь, я не видела, как ты ток-шоу эти свои дебильные ведешь? Идиотская приклеенная улыбочка, взгляд такой типа как сочувствующий - Опра Уинфри, охренеть не встать. А в глазах у тебя при этом четко написано: "Да пошли вы все в жопу, меня, кроме моей светлой персоны, вообще ничего не интересует".

- Все? - спросил Арнольд. - Сеанс психоанализа закончен, ты высказалась? А то у меня встреча еще, не хотелось бы опаздывать.

Никакой другой встречи у него, конечно, не было, но разговор этот явно пора было прекращать.

- В-высказалась, - сказала Света, с усилием отодвигая кресло, поднимаясь и швыряя белоснежную салфетку на стол. - Не боись, я сейчас уйду. Я только одно тебе хочу сказать, милый.

Она оперлась руками на стол и посмотрела Арнольду в глаза.

- Ты, дружок, всегда был говном, - сказала она очень и очень тихо. - Эгоистичным, самовлюбленным говном. Просто раньше ты был обычным таким говном, мелким говнецом. А сейчас ты стал - лощеное говно. И от этого еще противнее. Я почему-то думала, что ты изменился. Но такие люди, как ты, - они никогда не меняются.

Арнольд смотрел ей в лицо со скучающим взглядом. Его это уже абсолютно не трогало. В последний год их супружества она ему выдавала и не такое.

- Ты думаешь, я не понимаю, что ты сюда явился меня понтами валить? - продолжала бывшая супруга. - На, дурочка, полюбуйся на великого писателя в итальянских шмотках, которого ты упустила. Ты же это думал, Алик, да?

- Ничего я не думал, - ответил Арнольд, который от головной боли уже мало что соображал. - Слушай, давай ты уже свалишь отсюда к своему Шабаданову, Шмабаданову, да мне плевать к кому. Я твой пьяный гон больше слушать не собираюсь.

- Это ты забыл, дружок, - сказала Света, - что уж я-то тебя в таком состоянии видела, что никто тебя таким не видел. Ты и сам себя таким не видел, потому что валялся в отключке, как бревно. Так что хорош мне тут понты свои кидать, великий, блядь, писатель.

Арнольд скрестил руки на груди и посмотрел на Свету. Она смотрела ему в глаза, и взгляд ее по-прежнему ничего не выражал.

Бедный Шабаданов, вдруг подумал Арнольд. Мне-то на самом деле наплевать. Я сейчас поеду домой, а ему что-то подобное наверняка закатывают не реже раза в неделю. Я же помню.

- Ну давай, дружок, вали в свое сраное ток-шоу, - сказала Света, выпрямилась, взяла лежащую в кресле сумку и направилась к выходу, стараясь идти строго прямо, но ее заметно покачивало.

Арнольд махнул официанту. Тот шустро подскочил к столику.

- Виски, "Блек лейбл", двойную порцию безо льда, быстро, - сказал он. Затылок готов был взорваться.

Прошло меньше минуты, и официант уже поставил перед ним широкий бокал с толстым дном, в который щедро было налито виски. Арнольд проглотил теплый напиток буквально в два глотка. Виски улеглось в желудке, и буквально через минуту у него приятно зашумело в голове: Арнольд не пил крепкие напитки много лет.

Он немного посидел, потом позвал официанта и сунул ему карточку, чтобы расплатиться. Потом расписался на чеке, достал из кошелька несколько купюр на чай, не слишком соображая, какого они вообще достоинства, встал и пошел к выходу. Данилычу он звонить не стал: он знал, что Данилыч, как обычно, сидит в машине у выхода из ресторана. Если ему по каким-то причинам надо было куда-то ненадолго отъехать или отойти, он всегда предупреждал эсэмэской.

И действительно, машина стояла буквально перед выходом, Данилыч сидел за рулем и читал. Арнольд знал, что Данилыч читает его книжку, причем водитель это не только никак не афишировал, но и даже скрывал: обычно когда он видел приближающегося Арнольда, то закрывал книжку и прятал ее в отделение для перчаток. Это самому Арнольду было интересно узнать, что Данилыч читает, поэтому он как-то заглянул в это отделение, когда водитель по его заданию отправился в магазин, и обнаружил там три свои книжки, причем никаких других книг там не было.

Арнольд открыл дверь, залез в машину и сел в кресло. Голову начало чуть-чуть отпускать. Хороший способ, подумал он, открыл дверцу бара и достал оттуда бутылку виски, которую хранил для гостей. Там оставалось совсем немного. Он взял широкий бокал, вылил туда все, что оставалось в бутылке, после чего выпил бокал до дна.

Потом некоторое время посидел неподвижно, причем в голове не было ни одной мысли.

- Домой? - негромко спросил Данилыч.

- Нет, - немного подумав, ответил Арнольд. - Поехали сначала в "Реставрацию", там они каким-то коллекционным вискарем поят. И сигарку бы мне надо. А потом тогда домой.

Данилыч включил поворотник и плавно тронулся с места.

***

Алик открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Он полулежал в кресле, перед ним стояла почти пустая бутылка из-под виски White Horse. На электронных часах, стоящих на столике, было полшестого утра. "Заснул я, что ли?" - подумал он. Потом оглядел комнату - там все было по-прежнему: жуткий срач, все завалено какими-то вещами. Его однушка на первом этаже панельной девятиэтажки и так-то была, что называется, тесной в плечах, а он еще и не мог избавиться от привычки накапливать всякое барахло, которое ему типа как потом могло понадобиться. "Надо срочно ложиться спать", - подумал он.

Виртуальные встречи со Светланой у него бывали не особенно часто, где-то два-три раза в год. И каждый раз они проходили одинаково: он всю ночь пил, сидя в кресле, и воображал себе, как встречается с бывшей супругой весь из себя такой богатый и знаменитый.

И сейчас в очередной раз Алик поразился тому, что даже во время мысленных встреч все шло не так, как он планировал: Светлана даже в мечтах не желала плясать под его дудку и продолжала устраивать скандалы. "Вот жучка, - устало подумал Алик, с трудом встал с кресла, дополз до топчанчика и упал на него. - Спать, срочно спать". Он знал, что вечером не выпьет ни капли, ему завтра с утра - на работу. В "Империи вкуса", где он служил охранником, платили очень неплохо, но если туда заявиться с запахом перегара - вышибут в две секунды. Алик за последние два года сменил три работы и на этом месте хотел постараться удержаться подольше.

Ну, подумал он, засыпая, хорошо, хоть в этот раз письмо ей не накатал. А раньше во время подобных мероприятий такое бывало: Алик по полночи писал Светлане пространные письма по электронной почте. И на следующей день даже боялся прочитать, что же он там такое понаписал. Впрочем, Светлана на эти письма никогда не отвечала, и Алик подозревал, что его адрес у нее давно уже в черном списке.

"Да и наплевать", - подумал Алик и провалился в сон.

***